Страусов не пугать - пол бетонный!

"Напрягая зрение, он увидел впереди длинную черную массу, возвышавшуюся над водой. Казалось, огромное морское чудовище появилось перед ним.

— Кто идет?

Человек спросил по-русски, но с сильным акцентом.

— У нас нет флага, — ответил Сечин установленный пароль. Прямо перед собой он увидел рубку лодки, стойки лееров, толстую колонку перископа. На мостике стояли двое: один в шляпе, другой в военной фуражке. «Тот, что в шляпе, знает связного в лицо!» — сообразил Сечин.

Тузик ударился носом в железный борт. Долгоносов легко, одним прыжком вскочил на палубу. К Ивану Ивановичу склонился человек в шляпе, сказал сердито:

— Не мешкайте. Давайте руку!

Сечин почувствовал в своей ладони тонкие, горячие пальцы и вдруг, откинувшись назад всем телом, дернул руку на себя. Человек охнул и полетел в воду. Майор не удержался в покачнувшемся тузике, свалился на дно.

На мостике лодки раздался выстрел. Офицер упал, а Долгоносов исчез в открытом люке.

С трех сторон вспыхнули огни прожекторов. Сильные, голубоватые лучи рассекли темноту и уперлись в лодку. Карабкаясь на мостик, Сечин краем глаза увидел несколько шлюпок, вырвавшихся из темноты. Одна из них уже подошла к лодке. В воде барахтался человек.

Очутившись на мостике, Сечин бросился к люку. Внутри лодки, гулко, как в пустой бочке, раздавались выстрелы. Кто-то оттолкнул майора в сторону. Горегляд и человек пять матросов с молниеносной быстротой, скользя руками по поручням вертикального трапа, исчезли в провале люка. Иван Иванович последовал за ними. Сверху на голову ему съехал еще кто-то, сбил фуражку.

В нос ударил тяжелый, спертый воздух. Тускло горели электрические лампочки, блестели ручки, стекла приборов. Возле самого трапа неподвижно лежал лицом вниз человек в чужой форме. В носовой части глухо прозвучали еще два выстрела. Слышались крики, команды. Сверху в люк продолжали один за другим скатываться матросы с пистолетами в руках. Они исчезали в соседних отсеках.

«Кажется, конец!», — весело подумал Иван Иванович.

Минут через двадцать Сечин поднялся на мостик. Следом за ним с помощью матросов выбрался капитан Долгоносов. Плечо его во время короткой схватки было пробито пулей. Ему уже наложили повязку."

Неожиданно (для читателя многих шпионских романов, в смысле), что оказали сопротивление. Особенно неожиданно это смотрится на фоне разговорчивой шпионской троицы ("Он говорил безостановочно, делая краткие паузы лишь тогда, когда затягивался дымом", "Мустафа Керим-оглы оказался разговорчивым"; хоть как-то сохраняет достоинство и самообладание Вербер: "— Я понимаю, что попалась, и знаю, что ждет меня. Впрочем, к этому я готовилась. Рано или поздно это все равно случилось бы. Я предлагаю вам выгодный ход. Вы гарантируете мне свободу. Я уезжаю за границу и обязуюсь больше не работать против Советского Союза…

Радунов спокойно слушал, поглаживая рукой волосы. Сечин, возмущенный наглостью Вербер, побагровел от негодования.

— Так вот. За это я сообщу вам многое. Очень многое. Иначе вы не добьетесь от меня ни слова… Вы не пожалеете, отпустив меня.

[...]

— Ваш коллега, Вербер, Сидор Загоруйко, грузчик из порта. Он же Мустафа Керим-оглы, резидент иностранной разведки… Вы намерены молчать?

— Спрашивайте, — махнув рукой, вяло отозвалась Вербер.").

Может, такая милость оказана им потому, что все-таки военные моряки, а не шпионы... Впрочем, милость еще больше: кому-то удалось погибнуть в схватке. Хотелось бы надеяться, что кто-то покончил жизнь самоубийством, но таких высот милосердия (уйти из жизни по собственному выбору!) от авторов ожидать не приходится.

Как же все-таки старательно в шпионских романах не называется противник... Государство-противник, в смысле.

Вот и тут: "- После войны перешла на службу к новым хозяевам… Рассказывать дальше?

— Не надо."

О государственной принадлежности подводной лодки и речи нет.

Зато не прибегают к методу Флеминга - придумать какую-нибудь внегосударственную организацию. Хотя иногда что-то близкое проскальзывает:

"Это, может быть, опять дело рук генерала Кейка. Как мы убедились по прошлой операции, наряду с серьезной шпионской работой, проводимой по государственной линии, он не брезгует любой авантюрой, не откажется и от частного, так сказать, заказа за хорошие деньги. Вполне логично предположить, что он подрядился выполнить заказ этой самой фирмы «Цветок». Психологию Кейка понять не трудно: получить хороший куш, а потерять — почти ничего. Двух-трех диверсантов, которых он сам же делает из подонков общества, да несколько килограммов взрывчатки."

Правда, это уже Шебалов.

Маньяки-эвфемизаторы.

"— Я прошу вас, товарищ Басов, выделить мне в помощь молодого офицера, знающего корабль и людей.

— С удовольствием, — Басов задумался, перебирая в памяти офицеров корабля. — Ага, есть такой. Лейтенант, прекрасный спортсмен. Недавно избран секретарем комсомольской организации подразделения.

— Подумайте как следует, — предупредил Майский. — Надо выбрать лучшего.

— Этот справится, — уверенно сказал Басов, назвав фамилию.

— Знаю, знаю. Кандидатура подходящая, — подтвердил Майский. — Ну, что же! Желаю счастливого плавания, товарищ майор. — Капитан 1 ранга пожал руку Сечина. — Рифов и мелей у вас на пути много, идти придется без карт и компаса. Но я верю в успех. Держите меня в курсе дела и рассчитывайте на любую помощь. До свидания."

Позже все будет прямым текстом: и как его звали, и что он выделен в распоряжение Майского... Собственно, "неопознанным" он появляется только в сцене знакомства с фотографом (подозреваемым), как знакомый сестры капитан-лейтенанта с этого же корабля. Любопытно, что изменилось бы, если бы мы узнали, что это не праздное любопытство, главой раньше?.. Или, в конце концов, почему девушке нельзя дружить с таким положительным человеком, сослуживцем брата?..

Любопытная символика: невидимый свет (инфракрасный прожектор) - для врагов, видимый - для "наших" (советских). И выдает подлодку свет видимый. "Наши" могут использовать невидимый свет, но исключительно "в ответ".

Н.И.Коротеев и В.Д.Успенский, "Невидимый свет", 1957.