У Кассиля и у Бруштейн (хотя я не думаю, что они писали с оглядкой друг на друга, то есть что Бруштейн оглядывалась на Кассиля) есть схожие по сути своей сцены: еврейская ассимлированная и нерелигиозная (будь она религиозной - сюжету пришлось бы стать совсем иным) семья и "иноязычная" (за что и нанята) гувернантка/бонна-христианка. И эта бонна/гувернантка особых педагогических способностей не демонстрирует, зато учит своих подопечных не только языку, манерам и т.д., но и христианству, если можно так выразиться - рассказы из священной истории, простенькие детские молитвы (причем не просто их знать, а и произносить, на ночь, скажем). Причем родители то ли не в курсе, то ли спокойно относятся к этому - наставницу в конце концов увольняют, но не за ее миссионерские поползновения... (У Кассиля эта история сохранилась только в ранней редакции.)

Любопытно - почему старшие реагировали так (т.е. никак)?.. Впрочем, Леле знание православных молитв понадобилось на вступительных экзаменах в гимназию...